Приветствую Вас Гость!
Нет фашизму и НАТО
в Украине!
Меню сайта
Форма входа
Категории раздела
| Преступления ОУН-УПА [130] |
| Персоналии [18] |
| Осторожно - фальшивка! [11] |
| Пропаганда фашизма в Украине [11] |
| Попытки переписать историю [9] |
|
Подготовка террористов
[1]
Боевиков ОУН натаскивал Абвер, кто натаскивает нынешних манкуртов?
|
Наш опрос
Статистика
Онлайн всего: 31
Гостей: 31
Пользователей: 0
Облако тегов
Поиск
Орфография
Каталог статей
| Главная » Статьи » Фашизм - пособники и вдохновители » Преступления ОУН-УПА |
Охота на «Волка». Ликвидация Романа Шухевича ч.3
| Начало... Из показаний Юрия Шухевича:  «По дороге мы условились, что в детский садик явится только Галя, которая разыщет мою сестру якобы под видом портнихи, направленной директором детского дома и начнет снимать мерку для пошивки Маруси платья и верхней одежды. Под благовидным предлогом Галя затем должна постараться вывести Марусю во двор, где я их буду ожидать. Мы рассчитывали на то, что Маруся, узнав меня, непременно уйдет с нами. Однако, наш план не осуществился.Вопрос: Что же вам помешало? Ответ: Когда Галя направилась к детсаду, то я в это время заметил и опознал идущего ко мне навстречу сотрудника МГБ, который ранее определял меня в детдом. Чтобы не быть замеченным, я направился в переулок, но было уже поздно, так как сотрудник МГБ меня заметил и сразу же задержал. В это время ко мне подошло еще несколько сотрудников, во время чего я заметил, как Галя, подойдя к детсадику, обернулась и увидела, что я задержан, прошла мимо этого дома и пошла по улице. Вопрос: У кого могла остановиться Галя после того, как вы были задержаны? Ответ: Надежной квартиры, где Галя могла бы остановиться, мы не имели, а поэтому я полагаю, что она, увидев, что я задержан, сразу же пошла на станцию и выехала в г. Львов. Я же, чтобы дать ей возможность скрыться, начал врать, путать пути нашего следования и показал неверные приметы и совершенно другую одежду Гали».(45) Дидык же для своего возвращения на Западную Украину, чтобы запутать следы, избрала обходной путь. Из Сталино она вначале выехала в Москву, где пробыла день и успела посетить Мавзолей Ленина, и только затем вернулась во Львов. (46) Роман и Юрий Шухевичи *** Упреждая события, отметим, что в июле 1948 г. Юрий так же, как и его мать в 1945 г. после ареста, был подвергнут оперативной разработке через агентурно-боевую группу МГБ. Целью являлась перепроверка полученных от Юрия данных о местах встреч с отцом, перехват идущих к последнему каналов связи и захват связных. Для этого Юрий должен был передать отцу от органов МГБ письмо с предложением о прекращении им борьбы против советской власти и явке с повинной. С Юрием много беседовали, объясняли неизбежность полного разгрома ОУН, а также доказывали целесообразность сдачи его отца органам МГБ. В результате сын согласился передать письмо и рассказал, что намеревается установить с ним связь через оуновское подполье, действующее на территории Самборского района Дрогобычской области, где Юрий скрывался после побега из детприемника. С целью его «захвата» и «допроса» в лесной массив, расположенный в Рудковском районе Дрогобычской области, были тайно выброшены две агентурно-боевые группы. После соответствующего инструктажа о вручении письма Шухевичу Юрия в сопровождении 2 оперативных работников и переодетого конвоя посадили на автомашину. В пути следования, за райцентром Рудки, та неожиданно «поломалась». Согласно плану в это время по дороге проезжала подвода, на которой под видом жителей с. Конюшки-Семеновские, возвращавшихся с базара, находились два агента-боевика. Распрощавшись с оперработниками, Юрий пересел на подводу и поехал дальше. Когда миновали лес, из него вышли два агента-боевика, которые, «опознав» в сидящих на подводе жителей села, расспросили их, где они были и что за человек с ними едет. Когда «местные жители» заявили, что этого человека они не знают, агенты-боевки отнеслись к нему с подозрением и для выяснения личности увели в лес к «проводнику». Выслушав объяснения об обстоятельствах задержания Юрия, «проводник» приказал обыскать последнего, в результате чего было обнаружено письмо. Обвинив Юрия в связях с МГБ, «проводник» начал его допрашивать. Вначале тот уклонялся от дачи показаний, но затем обо всем рассказал. При этом Юрий назвал ряд лиц, поддерживающих связь с оуновским подпольем и связными отца — «Даркой» и «Анной». И хотя, по показаниям Юрия, в ходе операции был арестован ряд пособников Шухевича и Дидык, оуновское подполье не приняло агентурно-боевую группу и не дало связи для дальнейшего продвижения. Таким образом, намечавшуюся комбинацию довести до конца не удалось, Юрий был «отбит» у агентурно-боевой группы и снова водворен в камеру. (47) *** Тем временем чекисты продолжали упорные поиски Романа Шухевича. 30 марта 1948 г. министр госбезопасности УССР Савченко на основании показаний Зарицкой и в рамках агентурного дела «Берлога» утвердил очередной план чекистско-войсковой операции под кодовым названием «Лесозаготовки», которым предусматривалось одновременно провести операции на территории Рогатинского района Станиславской области, Сколевского и Стрыйского районов Дрогобычской области, Бережанского района Тернопольской области и во Львове. (48) В ходе операции 12 апреля 1948 г. в лесном массиве восточнее хутора Филипцы Бережанского района Тернопольской области было обнаружено капитально оборудованное убежище из нескольких комнат и целой системы ходов. При его вскрытии изъяли оуновские документы и несколько писем, написанных Шухевичем с организационными указаниями, вызванными выселением бандитских семей, демобилизацией из Советской армии и т. д. Шухевич отмечал, что выселение бандитских семей значительно деморализовало оуновское подполье, и выражал беспокойство, что многие сочувствовавшие движению стали отходить от него, не желая оказывать сопротивления органам власти. Командир УПА указывал, что необходимо соблюдать осторожность с теми, кто скрылся от выселения, так как среди них могут быть агенты МГБ, особо опасные для подполья. В то же время Шухевич предлагал по возможности установить с семьями, подвергнутыми выселению, связь и организовать материальную помощь. Однако, по мнению чекистов, «Шухевич не упускает из вида этот контингент не потому, что намерен оказать ему какую-то материальную помощь, в которой подполье само крайне нуждается, а считает его подходящей базой, через которую можно черпать сведения шпионско-разведывательного характера о состоянии глубокого тыла Советского Союза и эти сведения передавать в пользу англо-американским разведывательным органам». В другом письме, от 20 марта 1948 г., он интересовался ходом коллективизации, обстановкой и дальнейшими мероприятиями советского правительства и требовал собрать и представить ему разведданные военного и хозяйственно-политического характера. Однако чекисты хорошо знали, что участникам оуновского подполья самостоятельно собрать такие сведения не под силу, а потому ОУН «создала в западных, а также частично восточных областях Украины специальную сеть т. н. информаторов СБ, которые, проникнув на работу в советские, а подчас и партийные органы, ведут соответствующую разведку и снабжают подполье необходимыми сведениями». (49) В мае 1948 г. в рамках дела «Берлога» был разработан еще один (который уже по счету!) план агентурно-оперативных мероприятий по розыску и ликвидации членов Центрального провода ОУН и их окружения. Как и прежде, главный интерес чекистов был сосредоточен на розыске Шухевича. Предполагалось, что вероятным местом укрытия командира и других функционеров ОУН могут быть Рогатинский район Станиславской области и Перемышлянский район Львовской области, расположенные на стыке Львовской, Тернопольской, Станиславской и Дрогобычской областей. Оуновские функционеры вели себя крайне настороженно, избегали личных встреч даже с курьерами, приходящими из-за границы от Бандеры, а также конспирировали места своих укрытий и линии связи друг от друга. И все же от местной агентуры, которая по своим объективным данным как будто не имела прямых возможностей и связей по выявлению мест укрытия руководителей подполья, поступали наводящие данные, указывающие, что в таком-то месте укрываются «большие проводники», «руководители» и т. п. При проверке они зачастую правильно ориентировали о местах укрытия руководителей подполья, поэтому одновременно с необходимостью использования целевой агентуры для сотрудников госбезопасности приобретало значение использование и местной агентуры по освещению мест базирования оуновских функционеров. Согласно плану предусматривалось создание двух чекистских групп, одну из которых следовало направить в Рогатинский район Станиславской области, а другую — в Бережанский район Тернопольской области; группы законспирировать под геологоразведку, нефтеразведку, сбор лекарственных растений, т. е. под тех служащих, которые могли беспрепятственно разъезжать по районам и не привлекать внимания оуновцев. (50) Операция была проведена с 19 июля по 10 августа 1948 г. Группу, которой предстояло действовать в Рогатинском районе, перед операцией разделили на четыре мелкие группы, которые сопровождали агенты-боевики, скрытно заброшенные в предполагаемые места укрытия оуновских функционеров и на пути движения их связных. Благодаря этому чекистам удалось выявить состав Рогатинского надрайонного и районного проводов ОУН, их убежища и временные места укрытия, а также состав сельских оуновских организаций и ряд явочных квартир по селам. Наконец, 5 августа, в результате проведения комбинированных мероприятий с применением секретов, засад на путях движения оуновцев, а также поиска взаимодействующими мелкими войсковыми отрядами в дневное время, группой № 1 в урочище Волчья Пута была обнаружена группа бандитов, в ходе перестрелки с которой, а затем преследования был захвачен Зиновий Благий («Шпак»), руководитель хозяйственной референтуры Центрального провода и шеф Рогатинского окружного провода ОУН. (51) На допросах «Шпак» дал показания о состоянии подполья и известных ему местах укрытия его главарей. Благий признался, что последний раз с Шухевичем он встречался в мае в Иловском лесу на территории Николаевского и Бобркского районов, в лагере руководителя Львовского Краевого провода ОУН З. Тершаковца («Федора»), и до последнего времени «Волк» (т. е. Шухевич) с этой территории никуда не уходил. И для этого были весомые причины: сюда вели линии связи к «Волку» от других членов Центрального провода и руководителей краевых и окружных проводов, перестройка которых потребовала бы длительного времени. Кроме того, ряд сел этих районов являлся базой материального обеспечения Шухевича. На основании показаний Благого в сентябре 1948 г. МГБ УССР была разработана и проведена специальная операция с применением уже оправдавшего себя метода использования небольших маневренных чекистко-войсковых групп в сочетании их действий с работой агентурно-боевых групп, скрытно действующих в местах возможного укрытия Шухевича и его окружения. Тогда чекистам удалось вскрыть большую организационную сетку ОУН и ее пособническую базу на стыке Николаевского, Щирецкого, Бобркского, Новострелищанского и Ходоровского районов Львовской и Дрогобычской областей, в центре которых расположен Иловский лес, где могли укрываться Шухевич и Тершаковец. (Кстати, командир УПА в это время действительно находился там, но успел в сентябре перейти в другое место.)  Р. Шухевич и З. Тершаковец играют в шахматы, за ними наблюдает О. Дякив. Повстанческий лагерь, 1948 г. В ходе операции агентурно-боевой группе «Тайфун» УМГБ Львовской области, которая была придана чекистско-войсковой группе под руководством замначальника отделения Управления 2-Н МГБ УССР капитана Громова, удалось негласно снять и допросить под видом СБ ОУН ревизора райпотребсоюза И. Длябогу, в прошлом районного проводника ОУН в Польше по кличке «Игорь». (52) На лже-«допросе» Длябога показал, что Шухевич в результате проведенных МГБ УССР в июне— сентябре 1948 г. чекистско-войсковых операций в Рогатинском и Иловском лесных массивах, которые были его постоянными местами укрытия, передислоцировался в так называемый Черный лес, расположенный на стыке Бобркского, Глинянского и Перемышлянского районов Львовской области. Эту же информацию подтвердил и Благий («Шпак») и при этом уточнил, что Черный лес, в котором периодически появлялся Шухевич, был его запасным местом укрытия (53). Сотрудники Управления 2-Н уже запланировали проведение операции в Черном лесу на 30 октября, но случай спутал чекистам все карты и заставил «сдавать колоду» заново. Во второй половине октября 1948 г. УМГБ Львовской области арестовало отца З. Тершаковца («Федора»), Г. Тершаковца. Он был немедленно взят в разработку действовавшей под видом боевки СБ ОУН группой «Тайфун» и дал показания, что 17 сентября встречался с «Федором» в с. Гуциско Олеского района Львовской области. «Федор» жаловался отцу на обострение ревматизма и планировал зимовать в одном из сел Городокского района. В этом же районе он намеревался устроить на зимовку и отца. Вдобавок на территории района за последние месяцы был совершен ряд громких террористических актов по отношению к лицам, которых подполье подозревало в связях с органами МГБ. В совокупности эти данные позволили чекистам предположить, что «Федор» скрывается в лесном массиве и прилегающих к нему селах Городокского района. Сразу же в МГБ УССР при участии УМГБ Львовской области была разработана операция по розыску, захвату или ликвидации З. Тершаковца. В ночь с 3-го на 4 ноября 1948 г. чекистско-войсковая группа под руководством замначальника отделения Управления 2-Н МГБ УССР ст. лейтенанта Беляченко была скрытно заброшена в лесной массив. Группе придавалась агентурно-боевая группа УМГБ Львовской области «Тайфун». Днем 4 ноября в лесном массиве была обнаружена группа бандитов. Ее блокировали, и в ходе полуторачасового боя ликвидировали. При этом четверых бандитов убили, одному, раненому, удалось скрыться. Подследственные Г. Тершаковец, З. Благий и Е. Зарицкая в одном из убитых опознали Зиновия Тершаковца, кадрового оуновского нелегала, которого Р. Шухевич в 1946 г. назначил руководителем Львовского краевого провода. Его «деятельность» на этом посту была весьма активной: только на Львовщине в 1947—1948 гг. было совершено 635 бандитских проявлений, в результате которых убито 853 человека. По указанию З. Тершаковца в сентябре 1948 г. во Львове был убит организатор и вдохновитель Львовского собора по объединению греко-католической и православной церквей отец Г. Костельник, а в октябре 1948-го в с. Новый Яр Яворовского района — депутат Верховного Совета УССР М. Р. Мацко. У убитого З. Тершаковца чекисты обнаружили документы, из которых следовало, что Львовский краевой провод играл ведущую роль в подрывной и террористической деятельности против советской власти на территории Западной Украины, а в самом Львове «Федор» создал широко разветвленную организационную сетку среди местной интеллигенции, которая выполняла задания главарей подполья.(54) Казалось, сотрудники госбезопасности Украины должны быть довольны таким результатом... Но главной цели операции вновь достичь не удалось — Шухевич оставался неуловим. И Москва им об этом напомнила. *** 14 декабря своеобразным «подарком» украинским чекистам к наступающему Новому году стал разгромный приказ № 00469 министра госбезопасности СССР Абакумова. Он назвал сложившееся положение «нетерпимым» и указал, что если недостатки в работе «теперь же не устранить, то нельзя будет успешно решить задачу разгрома бандитско-террористического подполья ОУН».  Особенно слабой Абакумов назвал работу с агентурой, «в результате чего часть агентурно-осведомительной сети по существу не работает... вследствие чего агентурная сеть засорена предателями, которые нередко водят за нос кое-кого из наших работников».Среди недостатков Абакумов выделил «отсутствие ощутимых результатов в работе по ликвидации верхушки оуновского подполья». Понятно, что под обтекаемой фразой «верхушка» Абакумов подразумевал прежде всего главаря этой самой верхушки — Романа Шухевича. Как с сарказмом отметил министр, «руководящий состав УМГБ западных областей Украины и некоторые работники МГБ УССР зачастую много говорят, но практически мало делают по вскрытию руководящих звеньев оуновского подполья», в то время как без ликвидации руководящих звеньев ОУН нанести окончательный удар попросту невозможно. Абакумов выделил «самоуспокоенность, совершенно нетерпимую для чекистов, тем более для чекистов западных областей Украины», что привело к созданию путаницы в оценке действительного положения дел в подполье. «Одни считают, что они уже достигли больших результатов в борьбе с оуновским подпольем и благодушествуют, а другие переоценивают силы подполья и занимаются фантазерством вместо нанесения метких оперативных ударов по украинским националистам... ...Руководящие работники МГБ УССР и некоторые работники МГБ СССР, приезжающие для помощи чекистам западных областей Украины, вместо того чтобы непосредственно окунуться в практическую работу по борьбе с оуновским подпольем, не прочь отсидеться в самом областном аппарате или в квартирах и думают, что если они оттуда по телефону или путем совещаний будут руководить работой, то добьются результатов». Конечно, резюмировал Абакумов, «от такого стиля руководства помощи в чекистском деле ждать нельзя». Абакумов приказывал: «...искоренить вредные настроения самоуспокоенности и привести чекистский аппарат в такое состояние, чтобы он стал грозой для украинских националистов, и в ближайшее время ликвидировать бандитско-террористическое подполье в западных областях Украины; перестроить работу, направив агентурно-осведомительную сеть на выявление участников националистического подполья, в том числе и из среды легализовавшихся оуновцев, проводящих вражескую деятельность; разработку этих лиц вести в направлении вскрытия их связей с иноразведками и руководящими центрами ОУН; взять в активную агентурную разработку националистические элементы среди интеллигенции и учащейся молодежи, особенно в высших учебных заведениях; все чекистские мероприятия проводить, руководствуясь проверенными материалами и документами, а не досужими домыслами отдельных работников. В заключение Абакумов все же немного подсластил пилюлю и отметил: «Слов нет, украинские чекисты проделали значительную работу по борьбе с националистическими бандами, за что советским правительством награждены орденами и медалями. Это обязывает нас приложить все усилия к тому, чтобы еще лучше организовать чекистскую работу по борьбе с врагами нашей Советской Родины. МГБ СССР твердо уверено, что чекисты органов МГБ Украинской ССР, в соответствии с вышеизложенными задачами, сумеют быстро, на ходу перестроить свою работу и нанести еще более решительный и целеустремленный удар по оуновскому подполью». (55) Приказ МГБ СССР № 00469 был изучен и проработан на оперативных совещаниях работников МГБ УССР, управлений и горрайотделов МГБ. Для обеспечения выполнения приказа на места выехали генерал-лейтенант Едунов и генерал-майор Дроздов, по линии войск МГБ — генерал-лейтенант Сладкевич и генерал-майор Фадеев. Кроме того, Москва командировала на усиление украинских чекистов группу оперативных работников МГБ СССР и офицеров Главного управления Внутренних войск МГБ СССР, принявших участие в разработке и проведении конкретных агентурно-оперативных мероприятий. Проведенная согласно приказу № 00469 проверка вскрыла серьезные недостатки в работе отдельных райотделов МГБ и чекистско-войсковых групп, по ее результатам были уволены 6 начальников отделений, заменены 24 начальника райотделов МГБ, остальные получили взыскания. Во Львовской области по указанию Савченко был создан отдел 2-Н УМГБ по Львову как филиал Управления 2-Н МГБ УССР. Тогда же, в конце 1948 г., ориентировкой МГБ СССР № 4/1/64353 Роман Шухевич как особо важный государственный преступник был объявлен во всесоюзный розыск с приложенной фотографией и подробным описанием его примет. *** А что же наш герой? После провала в Гримном лето и начало осени 1948 г. Шухевич провел в Иловском лесу в Николаевском и Бобркском районах Львовской области, в своеобразном повстанческом лагере, где проходили совещания руководителей ОУН, а в сентябре, накануне запланированной МГБ чекистско-войсковой операции, его боевики оборудовали новое убежище — в с. Белогорща на северо-западной окраине Львова. Оно окажется для Шухевича последним... Но об этом — в свое время, а пока расскажем о «повстанческих буднях» в лагере. Из записок М. Зайца. «Жодного року не було у таборі Командира так людно, як осінню 1948 р. Дні були доволі теплі і погодні. На березі яру, долі якого журчав потік, розложили ватру — це ознаки існування табору. Вранці чергового дня зійшлись: к(оманди)р Рен (Василий Мизерный. — Авт.) з охороною, пров(ідник) Федір (Зиновий Тершаковец, убит вскоре после этих событий, 4 ноября 1948 г. — Авт.) із своїми людьми, пров(ідник) Артем (Осип Дякив. — Авт.), пані Доля, к(оманди)р Стах і ін. Дзвінко вистукували закаблуки — друзі оголошували свій прихід. 3 радісною усмішкою, дотепним словом для кожного Командир приймав гостей. Обмінявшись кількома словами про найконечніше — друзі пішли відпочивати, щоб із свіжими силами приступити до поважної праці. В слідуючі дні від ранку до ночі починалися безперервні дискусії, розмови — тут вирішувались важні справи. В останніх днях чітко вистукували машинки і чорними рядочками заповнювались сторінки, як вислід кількаденної праці. В такі дні пожвавлений рух в таборі: від ранку до пізньої ночі горить ватра. Варяться звичайні «партизанські» страви: кава, зупа, м'ясо. Друзі миються в потоці, мовлять спільну молитву — так починається Божий день. Найбільш романтичним із всього є вечір у лісовому повстанському таборі. Скільки-то пісень проспівано, пригод із боротьби УПА розказано, всяких дотепів, анекдотів. Хто мав нагоду побувати із такими, як наш сл(авної) пам(яті) ген(ерал) Чупринка або сл(авної) пам(яті) пров(одник) Федір, той бачив життя, радість, товарискість хворих серцем, а духом здорових людей. Як тільки покриє ніч землю і скінчиться денник по радіо, яке майже завжди було в таборі, тоді вся повстанська дружба присувається ближче ватри. Слово, друге, а тоді: «А ну, друзі, застваємо якусь нашу революційну» — каже командир. І вже гремить пров(одника) Федора бас, переливається пров(одника) Іскри тенор, підтягують решта друзів. Скінчують одну, починають другу, а Командир тільки рукою проводить і де треба помагає та й любується. Іноді підуть розповіді про малечі роки, пригоди німецьких літ. I вже уявляєш собі Командира білокурим смільчаком з гуртом подібних йому, і немае кладочки, по якій першим не пройшов би Ромко, чи вишки, з якої б не вскочив він перший. Найбільше пригод біля ріки. Тут помисли у збитках (пустотах) приписувались тільки йому чи то нурцем підплисти до купаючихся дівчат або позав'язувати гудзи на рукавах наперед добре намочивши їх і багато інших. Треба посвятити кілька слів нашим шахістам. Сильним шахістом із повстанців був пров(одник) Федір, добрими партнерами ген(ерал) Чупринка, к(оманди)р Рен і ін. Не було дня, щоб не зігралось кіька партій. Наперед змагались пров(одник) Ф(едір) з генералом, відтак з к(оманди)ром Реном. Пров(одник) Федір поставив завдання дати к(оманди)ру Рену п'ять матів за порядком. К(оманди)р Рен пішов у заклад в золотий годинник. Гра почалася заполудня. Цікаво було дивитися, як холодно і спокійно, весь час покурюючи, робив ходи Пров(одник) Ф(едір) і сопучи, нервовими рухами к(оманди)р Рен. Командир Чупринка, переступаючи з ноги на ногу докидав слово-друге пропаганди. Запала ніч — шахісти присунулись поближче ватри і продовжували. Вже було 3:0 на користь пр(овідника) Ф(едора). Місяць високо викотився на небо і друзі вертаючи з села далеко почули гомін розкотистого сміху пр(овідника) Федора це було 4:0. А за п'ятим стало тихо. К(оманди)р Рен виложив годинник на стіл «прошу». Пров(одник) Ф(едір) тричі відмовляється. В хвилині понесся лоскіт розбитого об бук годинника — повстанська сім'я пішла спати. В тому таки таборі складався проект Білогорської квартири, з того табору вирушили друзі на будову останньої Командира квартири. Стан здоров'я Командира вимагав життя «наверху». Життя в криївці було неможливе». (56) *** Здесь уместно вспомнить характеристики, данные Р. Шухевичу М. Степаняком, А. Луцким, В. Дьячуком-Чижевским, цитированные выше. И если эти мнения оуновских функционеров еще объяснимы (завистью ли, карьерными дрязгами в ОУН или еще чем), то без моральных оценок фактов, которые мы приведем ниже, вряд ли можно обойтись. И дело здесь даже не в проблемах Шухевича со здоровьем (кардиологические курорты в конце концов есть и на Западной Украине). Впрочем, каждый волен понимать и воспринимать эти факты как угодно... Итак, пока рядовые члены ОУН и бойцы УПА, которыми командовал Р. Шухевич, сидели по «схронам» и в буквальном смысле их выкуривали оттуда дымом сотрудники МГБ, главный командир УПА решил основательно поправить здоровье. Для этой цели была выбрана южная столица Украины Одесса. Первой в Одессу на разведку в июне—июле 1947 г. отправилась связная Шухевича Дидык. В июле 1948 г. в Одессу она выехала уже вместе с Шухевичем. Они летели самолетом из Станислава (билеты приобретала Дарка Гусяк) и имели фиктивные документы: Дидык на имя Анны Хамик, а Шухевич — на имя Ярослава Полевого. Возвращались назад уже в августе через Киев.  Военный билет Шухевича («Полевого») Прилетев в Одессу, Шухевич и Дидык в поликлинике Лермонтовского курорта прошли врачебную комиссию, в курортном управлении купили за наличный расчет курсовки. Они сняли квартиру вначале у сотрудницы Лермонтовской поликлиники, а затем прописались по фальшивым документам под видом родственников у жены шофера спортивного общества «Спартак» Л. Глущука Т. Барановской. В течение полутора месяцев лечились при Лермонтовской поликлинике у врача Елены Неллингер, ходили на прием к профессору Сигалу и стоматологу Балабану. Отдельных врачей посещали на дому. В документах чекисты отмечали, что «Шухевич и «Анна» каждый раз имели с собой оружие — пистолеты и яд. С оружием и ядом они даже ходили к врачам и на прием процедур». (57) Шухевич и Дидык открыто появлялись в городе, посещали Одесский оперный театр, кино, медучреждения и неоднократно фотографировались в городских фотоателье. Более того, местными органами милиции они и прописаны были по фиктивным документам, причем на документах Шухевича «красовалась» та же фотография, что и в сборнике МГБ СССР на объявленных во всесоюзный розыск!(58) Это официальная трактовка событий. Не менее любопытен и взгляд с противоположной стороны. В 70-е годы прошлого века Галина Дидык после освобождения поселилась на Черкасчине (въезд на Западную Украину ей был запрещен). Там ее посетили две львовянки — Н. Мудрая и Г. Садовская и пригласили во Львов. Она тайно побывала в городе и оставила на магнитофонной пленке свои воспоминания. Впоследствии они были расшифрованы. Мы к ним еще вернемся, а пока приведем отрывок из них: «Почав хворіти і Провідник: у нього піднявся тиск, часто мучив головний біль. Треба було якось лікуватися. Але як і де, та ще й тут, у Львові? То був 1947 рік. Поїхала я в Одесу подивитись, чи можна там йому підлікуватись. Трохи було страшно, бо до того часу ми сиділи в лісі, а тут доводиться вийти з нього, переодягнутись і їхати поїздом. Одержала я якусь «путівку» і поїхала в Одесу на курорт. Крім того, що мала довідатись, чи можна там лікуватись, я ще мала завдання подивитись, що собою являють люди на Східній Україні. Бо до того часу ми знали тільки НКВД або Червону армію. Ще до армії у нас таких претензій не було, а НКВД — то був для нас пострах, і ми знали, які то нелюди. Приїхала туди — післявоєнний час, повно інвалідів, якісь трофеї і все по-російськи. А я по-російськи говорити не вмію, ані підладитись під них. Попала я на курорт «Куяльник» немовби важко хвора на серце. Мене прийняли. Лікували там «грязями» (от тепер та задишка, що є у мене, — це ще й наслідок того «лікування»): обмажуть мене тим болотом, загорнуть в цельту. Серце у страшний спосіб б'ється, але мені треба видержати. В «Куяльнику» довідалась, що туди можна привезти лікувати людей. Водночас побачила, що на Східній Україні люди як люди, що то не ті типи, до яких ми звикли тут, — енкаведисти. А головне те, що, коли вони довідались, що я з Галичини, стали до мене направду дуже гарно ставитися. Вони випитували мене, як ми живемо, як жили колись. Я їм могла тільки дещо розповісти. Я була здивована: ми тих людей колись боялись, а вони такі самі добрі, добрі українці. Але тоді серед них ще не було так багато того російського серед українців, як тепер, коли вже зуміли їм усе прищепити і так залякати, що вони стали боятись. Тоді ще того не було, не було тої русифікації зразу після війни (Г. Дидык или наивный человек, или выдавала желаемое за действительное; Одесса с самого своего основания Екатериной II позиционировала себя как русский город, такую же идентификацию сохранили ее жители и сегодня. —Авт.). Був інший натиск — на різницю між багатим і бідним. Про це було тоді багато розмови, а тепер уже нема. Видержала я тоді на тім курорті місяць. Не приїхала здоровша, але з багатим досвідом. По-перше, можна було їздити — не тільки пішки ходити чи на коні, а можна їхати через центр міста і не звертати на себе уваги. Це вже було добре. — Чи поїхав лікуватись потім Провідник? — В 1948 році Провідник поїхав лікуватися в Одесу. Це було досить складно, бо серед людей він уже давно не був, звик іншими командувати, а тут довелося мені ним командувати, бо я йому сказала, що він їде як пакунок, але за все я відповідаю. Дістали ми документи і поїхали в Одесу. Я дістала місце в санаторії «Лермонтовський» — лікувати серце, бо справді у Провідника було дуже вже бідне серце і високий тиск. Були призначені купелі. Провідник йшов купатися, сидів у ванні, а я у коридорі на всякий випадок. Це був перший раз... ...Згадався ще випадок, коли ми перший раз були в Одесі. Стоїть якийсь сліпий з паличкою і просить перевести його на другий бік вулиці. Перехожі не звертають уваги, усі кудись квапляться. Я підійшла до нього, він попросив підвести його до молочарні. Почув мою мову і відразу запитав, звідки я. Я сказала, що з Західної Галичини, що не маємо мешкання, що є зі мною хворий вчитель, якому треба підлікуватись. Він тут же, почувши, звідки ми, сказав, що недалеко живе його син і може прийняти на мешкання. І справді, ми там прожили цілий місяць. Так до нас гарно ставились, усе нам довіряли, хоч самі кудись поїхали, а нам залишили цілу хату...» (59) *** После возвращения из Одессы и жизни в повстанческом лагере в Иловском лесу, осенью 1948 г. охрана переправила Шухевича, как уже говорилось, в с. Белогорщу на северо-западной окраине Львова возле станции Пятый парк. Первоначально боевики планировали оборудовать квартиру Шухевича в с. Зимние Воды (Зимноводка), в двух десятках километров от Белогорщи. Для этого Дарья Гусяк летом 1948 г. заключила фиктивный брак с Михаилом Мельником, переселенцем из Польши, который после репатриации осел в Зимноводке. В его доме и предполагалось разместить Шухевича, однако Мельник заподозрил, что его «жена» связана с подпольем ОУН. Тогда по указанию Шухевича его убил боевик «Юрко», а «Дарка» из Зимноводки бежала. Осенью 1948 г. по заданию Шухевича Д. Гусяк при содействии «Влодка» и «Юрка» организовала новое убежище — в с. Белогорща, где и поселились Шухевич и Дидык с боевиками охраны. На север от села тянулись болота, где добывали торф, с южной стороны — небольшой лес и множество тропинок, по которым ежедневно спешили на станцию рабочие и служащие. На восточной окраине села жила семья Хробаков, переселенцев из-под Перемышля.  Она состояла из отца, матери и троих взрослых детей. Анна Конюшик, старшая дочь Марии Хробак от первого брака, вступила в ОУН в 1941 г. еще в Польше и вскоре стала руководить женской сетью Перемышлянского районного провода. Переселившись на Украину, она поступила на работу учительницей в местную среднюю школу, и после зимних каникул в 1948 г. поселилась отдельно от родителей.Она переехала в центр села, в двухэтажный дом № 76а, который хотя и был закреплен за школой, фактически использовался для общественных нужд. На первом этаже находился небольшой кооперативный магазин, рядом жила семья выходцев с востока Украины — жена и дети бывшего председателя сельсовета Чала; весь второй этаж заняла Анна Конюшик. Она возобновила свою связь с ОУН, и тогда же в ее доме была оборудована конспиративная квартира и бункер, где мог бы укрыться Шухевич. Анна Конюшик  Дом № 76а, Белогорща Ее сестра Наталья Хробак, дочь Марии и Михаила Хробаков, была завербована в ОУН в 1945 г. также еще в Польше и выполняла обязанности связной Перемышлянского районного провода. После переселения на Украину в 1948 г. она, как и сестра, возобновила работу в подполье и стала связной между Шухевичем и его боевиками. Для легального прикрытия Наталья устроилась инспектором культучреждений в Брюховичском райисполкоме. Продолжение... Источник: http://2000.net.ua/2000/svoboda-slova/rassledovanie/69584 | |
| Категория: Преступления ОУН-УПА | Добавил: Spacer (09.11.2010) | Автор: Олег Росов | |
| Просмотров: 2096 | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright НетФашизму © 2024 | 