Факты беззаконий, преступлений, совершавшихся военнослужащими Красной армии, сотрудниками НКВД, органов Советской власти в борьбе с ОУН-р. Такие факты были: необоснованные репрессии, присвоение конфискованного имущества. Но, во-первых, документальные подтверждения черпаются, как правило, из материалов расследований - за это арестовывали, отдавали под трибунал, квалифицировали как провокацию, дискредитацию Советской власти. К сожалению, еще нигде не найдено цивилизованных способов борьбы с терроризмом. Учитывая накал борьбы, взаимное ожесточение нельзя исключать случайных жертв, преступных проявлений. Это нужно учитывать, избирая методы борьбы. Вина за репрессии ложится не только на тех, кто их осуществлял, но и на тех, кто провоцировал.

 

К маю 1945 года на советскую и хозяйственную работу было выдвинуто 28 тысяч галичан, создано более полутора тысяч первичных партийных организаций, кандидатских, партийно-комсомольских групп, объединивших около шести тысяч человек.

 

Тем не менее, Провод ОУН-р не считал, что все потеряно, вдохновленный речью У.Черчилля в Фултоне. Видный британский политик говорил о разделении мира на коммунистический и западный блоки, о необходимости "братской ассоциации" США, Великобритании и стран Британского содружества для сохранения баланса силы и обеспечения мира. Это была декларация враждебности на грани войны.

 

Провод ОУН-р воспринял речь У.Черчилля как начало долгожданного советско-американского конфликта. Инструкция от 10 апреля 1946 года разъясняла, что войну между Англией и СССР "можно ожидать в месяцах мае, июне или июле.

 

Но в очередной раз обещанная война не началась. В июле 1946 года Шухевич вынужден был признать, что международная ситуация, дававшая надежду на скорый конфликт Англии и СССР, "не вышла за рамки дипломатических осложнений. Продолжая называть себя командующим уже несуществующей УПА, он призвал бандеровцев продолжать борьбу своими силами. Однако сил практически не оставалось.

 

Так чем же осчастливили "патриоты-бандеровцы" столь любимый ими на словах украинский народ? От рук бандеровцев погибло свыше 20 тысяч солдат и офицеров Советской армии, внутренних войск, пограничников, сотрудников госбезопасности и милиции. Более 30 тысяч галичан, в том числе 2622 партийных работника и активиста, 582 председателя колхоза, 1930 учителей и врачей, остальные - простые крестьяне, лояльно относившиеся к Советской власти или просто чем-то прогневившие оуновских боевиков. Достоверно подсчитать потери бандеровцев трудно, хотя очевидно, что речь идет о многих тысячах людей, которые могли бы прожить с большей пользой для Украины.

 

Современные националисты утверждают, что, хотя борьба ОУН-р против Советской власти после второй мировой войны не имела перспектив на победу, ее нельзя считать бессмысленным кровопролитием. Советская власть под давлением ОУН-р была вынуждена проводить более "мягкую" политику. Однако эта версия не выдерживает критики.

 

Политический бандитизм на Западной Украине провоцировал жесткие ответные меры. Депортировались родственники бандеровцев, бандпособники, крестьяне-единоличники. В марте 1946 года Львовский церковный собор расторг унию греко-католической церкви с Римом, подчинил ее Русской православной церкви. Греко- католический клир обвинили в связях с гитлеровцами, бандеровцами, националистической пропаганде, - что, в целом, соответствовало действительности. А совсем недавно, после освобождения Львова, Советская власть лояльно относилась к греко-католической церкви. Теолог Я.Кривляк вспоминал впоследствии: "Жизнь церкви входила в нормальную колею. Богослужения можно было отправлять, а духовенство и граждане, непосредственно занятые церковной деятельностью, рассматривались вначале как привилегированная часть общества".

 

В 1947 году первый секретарь ЦК КП (6) У Л.Каганович провел чистку "украинских культурных кадров". Критике за националистические уклоны подверглись многие видные деятели культуры, искусства.

 

В январе 1949 года XVI съезд КП (б) У объявил компанию чистки партии от националистических элементов. До сентября 1952 года их КП (6) У исключили по обвинению в буржуазном национализме 22175 человек - 3 процента ее членов.

 

2 июня 1951 года "Правда" статьей о националистических уклонах в украинской литературе дала сигнал новой волне борьбы с "украинским буржуазным национализмом". На этот раз критике подверглись В.Сосюра за стихотворение "Любіть Україну", написанное в 1944 году, отмеченное тогда же Сталинской премией, А.Корнейчук за либретто оперы "Богдан Хмельницкий", А.Малыцко, Е.Кирилюк, А.Билецкий и многие другие. Боязнь обвинения в "буржуазном национализме" наложила негативный отпечаток на культурные и общественно-политические процессы на Украине в последующие десятилетия. От послевоенных "акций" ОУН-р на Западной Украине выигрывали только Бандера и его окружение в эмиграции. Выдавая себя за представителей "борющейся Украины", они пытались привлечь внимание английской и американской разведок. Опыт сотрудничества с гитлеровцами подсказывал, что услуги разведкам прилично оплачиваются, позволяют заграничным "представителям" безбедно существовать за счет тех, кто гниет в "схронах", кладет жизни за красивые миражи, крикливые лозунги.

 

Английская и американская разведки прибегли к услугам бандеровцев не сразу: приходилось считаться с негативной реакцией общественного мнения Запада на сотрудничество с пособниками гитлеровцев. Но по мере эскалации "холодной войны" не приходилось брезговать никакими средствами.

 

В 1950 году Центральное разведывательное управление США (ЦРУ) привело английской разведке серьезные аргументы за прекращение сотрудничества с бандеровцами. Американцы утверждали, что бандеровский крайний национализм с фашистским оттенком мешает использовать для подрывной работы против СССР представителей других национальностей, в частности русских. Кроме того, он не популярен среди новой, "более реалистичной", украинской эмиграции, с которой американцы усиленно заигрывали.

 

Потеряв могущественных покровителей, ОУН-р не играла заметной политической роли в украинской эмиграции. Интегральный национализм не находил спроса, приходилось принимать новые правила игры - "холодная война" со стороны Запада велась под лозунгами борьбы за демократию, права человека.

 

Чужой кровью заполняя отведенные им историей страницы, бандеровцы показали, что, вопреки утверждениям С.Бандеры, понятия галицкий националист и украинский патриот не идентичны. Националисты не могут "освободить" Украину, - могут ее только продать, тем, кто пообещает взамен толику власти в "Украинской державе", пусть нищей, обкорнанной, марионеточной. Власти и связанных с ней благ - за счет народа, патриотами которого они претендовали и претендуют называться.

 

 

---

Интеллигенция численно выросла, стала массовой, во многом определяла общественное мнение, и все более болезненно относилась к ограниченности информации, убогости официальной идеологии, засилью "серых" руководителей, нищенским зарплатам, использованию не по специальности, отсутствию качественных товаров и услуг.

 

В то же время, любое инакомыслие жестко преследовалось. Власть упорно не желала понять, что любой режим, лишившийся поддержки интеллигенции, обречен.

 

Начало брежневским репрессиям положил суд над А.Синявским и Ю.Даниэлем в 1966 году. Это был первый после смерти Сталина открытый политический процесс, хотя даже Сталин не покушался открыто на профессиональную автономию писателей - не судил за литературные тексты Приговор к многолетнему заключению впервые вызвал открытый протест интеллигенции: в ЦК КПСС поступили письма известных ученых, деятелей культуры, протестовавших против судебной расправы за литературное творчество. Это не произвело впечатления на политическое руководство.

 

Зато расправы над оппозиционными элементами в СССР стали международной проблемой, дискредитировали советскую модель социализма.

 

Диссиденты - это название закрепилось за советскими инакомыслящими "с подачи" западных средств массовой информации, пользовались все возрастающей зарубежной поддержкой. Им сочувствовали различные общественные объединения - из гуманных соображений. Но очень скоро значение диссидентства в "холодной войне" осознали западные спецслужбы. К нему искусственно подогревали внимание, оказывали материальную помощь. Советские диссиденты знали, что им помогут передать за границу сочинения, издадут, переправят обратно в СССР, заплатят приличный гонорар, обеспечат возможность эмигрировать. А в эмиграции антисоветизм охотно востребовался различными советологическими структурами, спецслужбами, позволял безбедно существовать.

 

Вначале диссиденты не имели целостных идеологических концепций, - ограничивались идеей заставить власть последовательно соблюдать Конституцию. Но власть отказывалась от диалога, а социально-экономическая ситуация все больше наталкивала на мысль о несостоятельности советской модели социализма.

 

Вокруг А.Сахарова группировались "либералы", считавшие, что для СССР приемлема демократическая политическая система западного типа, гарантирующая в полном объеме права и свободы личности.

 

А.Солженицын стал признанным лидером русских националистов, по сути - неославянофилов. Они призывали возродить русскую национальность на основе возврата к православию, старой русской культуре, разрушенной интернационализмом большевиков, скептически относились к либерализму, парламентаризму.

 

При всей несхожести ситуации в "национальных регионах", националистические проявления имели общие причины и черты. По мере возрастания роли городов как индустриальных центров, туда хлынули сельские жители. Если в 1939 году в СССР насчитывалось 56 миллионов горожан, то в 1980 году - 180 миллионов. Развитие системы среднего специального и высшего образования способствовало численному росту национальной интеллигенции. В результате, обострялась борьба за престижные рабочие места.

 

Поводов для недовольства у новоявленных интеллигентов и горожан появлялось все больше. Интеллигенты мечтали о престижных должностях, занятых русскими и "русскоязычными" специалистами. Бывшие деревенские жители с трудом адаптировались в непривычной городской среде и стали значительным резервом "национального сознания". Они претендовали на высокооплачиваемую работу, жилье. В массовом сознании утверждалось мнение о том, что русским оказывается в национальных республиках незаслуженное предпочтение.

 

Болезненно воспринимались и некоторые аспекты национальной политики властей. Раздавались жалобы на "ползучую русификацию":

 

русские мигранты могли не учить язык новой родины, а использование национального языка все больше ограничивалось бытовой сферой. Федеральное правительство забирало в свое распоряжение до 95 процентов республиканских доходов. И хотя большая их часть возвращалась в республики - шла на ликвидацию "отсталых национальных окраин", создавалось мнение об "эксплуатации" нерусских народов. Тем более, национальные окраины развивали в значительной степени за счет ресурсов России, русские жили бедно - националисты утверждали, что они плохо работают, живут за счет других. Эти мифические, как показал "постсоветский" период, утверждения национальной интеллигенции находили широкую поддержку среди части населения национальных республик, не имевшей достаточной конкурентоспособности и политического опыта.

 

Каждое течение диссидентства имело некоторое количество адептов. Но в целом диссидентство в СССР, несмотря на разностороннюю помощь Запада, не получило широкой поддержки. Некоторые участники диссидентского движения пытались оценивать его количественно. Назывались цифры до полумиллиона более или менее активных сторонников. Но даже если относить к диссидентству все проявления политического фрондерства, стране с 280 миллионным населением, говорить о нем как о серьезном политическом факторе не приходится.

 

Диссиденты много, и часто справедливо, критиковали Советскую власть, но не смогли противопоставить ей убедительной, привлекательной для большинства населения альтернативы.

 

В 70-е годы основным лозунгом советских диссидентов становится обеспечение "прав человека". Первый комитет по защите прав человека был создан в 1970 году Сахаровым, но особенно активизировалось правозащитное движение после подписания СССР в 1975 году Хельсинского соглашения по безопасности и сотрудничеству в Европе.

 

Для правительств развитых индустриальных государств нарушение прав человека в СССР стало удобным обоснованием продолжения курса "холодной войны - военного и экономического давления на СССР, составлявшего для развитых индустриальных государств серьезную конкуренцию на рынках "третьего мира". Поддержка Запада придавала правозащитной деятельности советских диссидентов международную значимость.

 

К началу восьмидесятых годов советское диссидентство "выдохлось". Его символическим концом стало заявление Е.Боннэр в сентябре 1982 года о роспуске последней Хельсинской группы - почти все ее члены эмигрировали, были репрессированы или отошли от движения.

 

Дело в том, что, вопреки утверждениям советских диссидентов и постсоветских "демократов", советская система была не такой уж "бесчеловечной" и вполне способной к прогрессивной эволюции - даже в большей степени, чем другие политические системы. Не страдающие политической зашоренностью ученые это понимали. Так, П.Сорокин, которого трудно подозревать в симпатиях к большевизму в 1967 году писал: "Если отвлечься от кровавых методов, которые применялись в русской революции на ее разрушительной фазе, как и во всех великих революциях, и если принять во внимание подлинные и желаемые ценности, то советский режим, безусловно, представляет собой самое радикальное политическое нововведение. Он ставит своей целью создание не только политической, но также и экономической и социокультурной демократии. Он стремиться ликвидировать эксплуатацию и несправедливость гораздо более радикально, чем режим чисто политической демократии. Он пытается сочетать преимущества современной технической централизации крупномасштабного производства и управления при помощи экспертов с автономией местных групп, пытается соединить выгоды коллективизма с преимуществами свободы, собственного достоинства и самореализации личности; примирить костную правительственную бюрократию с инициативой лиц и групп; соединить социальное планирование со стихийностью и творческим отклонением; гармонизировать радикальное равенство с неравенством заслуг и таланта и объединить ответственность общества за каждого своего члена с ответственностью индивидуума за себя и общество... Посредством создания этого режима, советские народы достигли отчасти того, что стоит на повестке дня истории".

 

Чем больше продолжаются на территории бывшего СССР "демократические" преобразования, тем больше его бывшие граждане имеют возможность оценить былую социальную защищенность, возможности реализации личности, недискриминацию и равенство этнических групп - все, что прежде воспринималось как должное.

 

Крах советского диссидентства в конечном счете связан с тем, что здравомыслящая часть населения СССР осознавала необходимость реформирования, совершенствования существующей социально-политической системы, но не воспринимала призывы к ее "ломке до основания", тем более с помощью заграничных благодетелей.

 

Повысилась международная роль Украины. В 1954 году она стала членом ЮНЕСКО и Международной организации труда.

 

Сложились в целом благоприятные условия для развития украинского языка, культуры, науки. В 1955 году было создано Министерство высшего образования УССР, контролировавшее часть украинских вузов. Во второй половине 50-х годов стал выходить "Український історичний журнал", началась публикация "Української Радянської Енциклопедії", многотомного "Словника української мови", "Icтоpії української літератури", "Історії українського мистецтва", фундаментальной "Історії міст і сіл України". В 1957 году в Киеве открыли компьютерный центр - будущий широко известный Институт кибернетики. В известном смысле Украина оказалась в привилегированном положении по сравнению с Россией, которая не имела даже собственной Академии наук. Кроме того, советская национальная политика не признавала наличия национальных интересов у русских. России, как в известной степени и Украине, отводилась роль материальной базы ликвидации отсталых национальных окраина.

 

При П.Шелесте, возглавившем в 1963 году ЦК КПУ, стало издаваться еще больше украиноязычной литературы, периодики. На официальных мероприятиях настойчиво требовали выступать на украинском языке. Но, главное, численность КПУ выросла почти на миллион, - преимущественно за счет этнических украинцев, что открывало им перспективы карьеры, в том числе руководящей работы.

 

"Украинофильство" П.Шелеста не было уникальным явлением. Аналогичные тенденции прослеживались в 60-е годы в Азербайджане, Грузии, Эстонии, Литве. Они отражали стремление правящих элит национальных республик укрепить свой авторитет, стабильность за счет усиления "независимости", прежде всего экономической, от Москвы.

 

Историки украинской диаспоры склонны идеализировать "украинофильство" П.Шелеста, хотя не отрицают преимущественно внешний характер его проявлений. Шелестовские панегирики Украине не имели ничего общего с "украинским буржуазным национализмом" - любые компромиссы с ним исключались.

 

Перепись населения 1970 года заставила московское руководство усомниться в справедливости тезиса о стирании в СССР национальных граней. Межреспубликанские миграции, полинациональные браки, свободное владение нерусскими этническими группами русским языком не стали массовым явлением. Национальную политику пересмотрели, тем более, националистические тенденции вызывали недовольство "русифицированного" населения национальных республик, расценивавшего заигрывание с "буржуазными националистами" не только как ущемление своих интересов, но и грубую политическую ошибку.

 

В сентябре 1965 года в ЦК КПСС пришло анонимное письмо:

 

"На Украине все больше накаляется атмосфера на почве национального вопроса в связи с желанием кое-кого в Киеве провести так называемую "украинизацию" школ и вузов... Неужели в ЦК КПСС не ясно, что нарушение любого "статус-кво", а тем более в данном вопросе на Украине, приведет и вызовет враждебные отношения между русскими и украинцами, возбудит у очень многих низменные страсти в угоду и на потребу канадским "украинцам"... А для чего? Может, действительно, в Харькове, Донбассе, Одессе и т.д. надо всех обучать на украинском языке? Что же тогда называется великодержавным шовинизмом? Да еще осуществляемым в угоду мировому империализму". Для московского руководства подобные "сигналы" на фоне отсутствия заметных успехов в "стирании национальных граней" звучали достаточно убедительно.

 

В 1972 году П.Шелеста заменили близким к Л.Брежневу ,В.Щербицким, последовательно проводившим курс на "сближение наций". Аналогичные кадровые перестановки осуществили и в других национальных республиках. К любым проявлениям "национализма" стали относиться нетерпимо, напротив, "русификация" всячески поощрялась. Перепись населения 1979 года показала результативность такой политики.

 

Активизировались миграции, увеличилось количество полинациональных браков. Русский язык упрочил свои позиции второго языка нерусских этнических групп - на Украине с 36,3 процента до 49,8 процента.

 

Политика "русификации" вызывала в национальных республиках неоднозначную реакцию, но было бы преувеличением говорить о ее повсеместном всеобщем неприятии. На Украине речь шла скорее не о "русификации", а о естественном "обрусении" - приобщении к более перспективной культуре. Тем более, украинские города, особенно промышленные центры, "обрусели" еще до Октябрьской революции 1917 года, а к концу 60-х годов доля городского населения на Украине превысила 55 процентов. Новоявленные горожане легко адаптировались к городскому русскоязычию - близкие этническим украинцам русский язык, культура, традиции не воспринимались как чужеродные.

 

Историки украинской диаспоры муссируют тезис о прогрессирующем после кратковременной хрущевской "оттепели" упадке украинского языка, культуры - и приводят в подтверждение впечатляющие цифры. Действительно, между 1969 и 1980 годами доля украиноязычных журналов снизилась с 46 до 19 процентов, книг - с 60 до 24 процентов. В 1987 году в 4,5 тысячах русскоязычных школ на Украине - менее 22 процентов общего количества школ, обучалось более половины школьников. В Киеве из 300 тысяч учеников средних школ на украинском языке обучалось 70 тысяч.

 

Однако следует иметь в виду, что речь не шла о принуждении -этнические украинцы охотно отдавали детей в русские школы. Это обеспечивало карьеру в любой части СССР как рабочим, так и, особенно, выпускникам многочисленных украинских вузов. Молодые города, всесоюзные стройки лучше снабжались продуктами и промышленными товарами, в разумные сроки предоставлялось благоустроенное жилье. Престижной считалась служба в традиционно русскоязычной Советской армии.

 

В результате, украинский язык уходил в бытовую сферу. В русскоязычных школах не требовали его обязательного изучения, от уроков украинского языка для своих детей все чаще отказывались как русские, так и украинцы. Официально украинский язык не запрещали, напротив, поощряли, но говорить на нем постепенно стало считаться как-то неприлично, особенно в интеллектуальной среде, - он стал признаком провинциализма, "хуторянства". Причина заключалась в том, что хотя в 1905 году комиссия Российской академии наук признала малороссийский диалект языком, он оставался искусственным образованием, все более насыщался русизмами, полонизмами, отставал от потребностей научно-технического прогресса. Не случайно после обретения Украиной долгожданного суверенитета "мову", без которой, как уверяли националисты, народ тосковал, приходится навязывать как картошку при Екатерине II.

 

Недовольство "обрусением" Украины выказывали главным образом две социальных группы. Во-первых, часть "горожан в первом поколении" - вчерашних сельских жителей, не сумевших адаптироваться к непривычному образу жизни. Они создавали в городах сильный резерв ущемленного "национального сознания". Во-вторых, часть представителей творческой интеллигенции, которые отличались завышенной самооценкой и болезненно переживали неадекватное с их точки зрения общественное признание.

 

Эксплуатация националистических мотивов позволяла списывать недостаток таланта на преследование властями украинской культуры, к тому же обеспечивала моральную и материальную поддержку Запада. Посредственный творческий работник становился широко рекламируемым "узником совести".

 

Эти две социальные группы стали питательной средой украинского диссидентства, особенно активно проявлявшегося на Западной Украине. Здесь после второй мировой войны индустриализация отсталых сельских регионов (Галиция в 30-х годах считалась самым отсталым регионом Европы) осуществлялась квалифицированными специалистами с Восточной Украины, из других республик СССР -"русскими" и "москалями". Местное население по мере повышения образовательного уровня претендовало на престижные рабочие места, перебиралось в растущие города - и сталкивалось с более конкурентоспособными "чужаками". Людям с невысоким интеллектуальным уровнем, отсутствием политического опыта казалось, что чувство неполноценности позволит преодолеть реализация лозунга "Украина для украинцев".

 

Первые проявления украинского диссидентства относятся к рубежу 50-60-х годов. На Западной Украине возникли небольшие подпольные группы молодежи: "Украинский рабоче-крестьянский союз", "Группа юристов". На тайных собраниях обсуждалась возможность выхода Украины из СССР. В январе 1961 года во Львове состоялся закрытый суд, который приговорил наиболее активных "самостийников" к различным срокам тюремного заключения. Диссидентские тенденции прослеживались в "Клубе творческой молодежи, действовавшем в Киеве в 1960-1961 годах. В феврале 1963 года на конференции по вопросам культуры украинского языка в Киевском университете некоторые участники предложили придать украинскому языку статус государственного.

 

К середине 60-х годов появилась группа "откровенных" диссидентов: И.Дзюба, С.Караванский, Л.Лукьяненко, В.Мороз, М.Осадчий, Е.Сверстюк, И.Светличный, В.Симоненко, В.Чорновил. Их художественные и публицистические произведения распространялись в рукописях, передавались на Запад.

 

Диссидентво проявлялось в основном во Львове и в Киеве, хотя сами диссиденты происходили из различных областей Украины, преимущественно восточных. Но многие имели связи с Западной Украиной, - какое-то время там учились или работали.

 

Украинские "шестидесятники по своему социальному статусу относились преимущественно к творческой интеллигенции: писатели, литературные критики, публицисты, деятели искусства. Это были в большинстве молодые люди - до 30 лет, интеллигенты в первом поколении, перебравшиеся в города и по каким-то причинам не сделавшие на избранном поприще ожидаемой карьеры. По меткому определению историка из украинской диаспоры О.Субтельного, в основе украинского диссиденства лежала "конкуренция за выгодную работу между привилегированными российскими пришельцами и амбициозными украинцами".

 

Люди, которые по каким-либо причинам не могут удовлетворить свои претензии на личностном уровне, требуют от государства, общества привилегий той социальной группе, с которой они себя отождествляют. Люди с завышенной самооценкой, особенно сменившие социальную среду, например, деревня - город, провинция - столица, видят в диссидентстве выход своему неудовлетворенному карьеризму.

 

Эта закономерность проявлялась в украинском диссидентстве особенно ярко и обусловила его низкий интеллектуальный уровень даже на фоне вообще свойственного украинской культурной жизни провинциализма. Программные заявления украинских диссидентов отличались наивным идеализмом и примитивной аргументацией. Еще менее солидно выглядели попытки "теоретического осмысления".

 

Характерный пример - "Экономические монологи" М.Руденко, сына шахтера. Свою претензию "опровергнуть марксистскую экономическую теорию" он реализует на уровне ближе даже не к вузовскому курсу политэкономии, а, скорее, к школьному учебнику обществоведения. Решение всех экономических проблем М.Руденко видит в возвращении к ленинской новой экономической политике.

 

Украинское диссидентство шестидесятых годов не имело четких организационных структур, представляло собой аморфный конгломерат. Тем не менее, в его идейных установках можно выделить некоторые общие черты. Украинские диссиденты, как правило, не отрицали марксистско-ленинскую теорию, советскую политическую систему, даже пребывание Украины в составе СССР. Они критиковали извращения социалистических принципов, особенно в области национальной политики, и рассчитывали на понимание и поддержку властей, принимая "украинофильство" П.Шелеста за чистую монету. Не случайно свою работу "Интернационализм или русификация?", наверно наиболее яркое и известное проявление украинского диссидентства, И.Дзюба направил П.Шелесту и тогдашнему председателю Совета министров Украины В.Щербицкому. Постоянно цитируя Ленина, документы КПСС, Конституции СССР и УССР, он призывал последовательно воплотить декларируемые принципы.

 

При общем национально-культурном содержании украинского диссидентства, в нем преобладали культурные мотивы.

 

Современные националисты хотели бы видеть в диссидентах своих предшественников, но вынуждены признать, что "к сожалению или на беду для Украины демократы и либералы "шестидесятники" не продолжили идейных и политических традиций националистов".

 

Исключение составлял В.Мороз: сторонник украинского интегрального национализма - идеологии ОУН. Некоторые его высказывания звучат как пересказ работ Д.Донцова: культ сильной личности, антиинтеллектуализм, волюнтаризм, бескомпромиссный национальный характер, свободный от соображений политической целесообразности. Однако, как справедливо уточняет историк из украинской диаспоры И.Лысяк-Рудницкий, "ни Мороз, ни кто-либо другой среди украинских диссидентов, не высказывали и тени специфически фашистских элементов из старой программы ОУН: прославление однопартийного государства и диктатуры, проповедь этнической исключительности". Более того, В.Мороз в своих самиздатовских произведениях вообще не говорил открыто о приверженности одиозному на Украине интегральному национализму.

 

С серьезными оговорками можно говорить и об антисоветской направленности украинского диссидентства. В.Чорновил в 1991 году, характеризуя украинское диссидентство 60-х годов, признал: "мы исходили из марксистского мировоззрения".

 

Но и такая - умеренная - критика не устраивала власти. Осенью 1965 года по Украине прокатилась первая волна арестов диссидентов: братья Горьни, П.Заливаха, С.Караванский, В.Мороз, М.Осадчий, А.Шевчук. Последовало несколько попыток протеста: обращений, манифестаций, которые пресекались самым решительным образом - аресты, различные сроки тюремного заключения.

 

В январе-мае 1972 года - П.Шелест еще возглавлял ЦК КПУ, массовую кампанию арестов диссидентов повторили. Ее жертвами стали И.Дзюба, И.Калинец, И.Светличный, Е.Сверстюк. И.Стасив, В.Чорновил, Ю.Шухевич. При В.Щербицком позиция властей стала еще более жесткой. Разумеется, роль репрессий в упадке украинского диссидентства 60-х годов не следует умалять, но не следует и преувеличивать. Главное в том, что украинское национально-культурное диссиденство не сумело противопоставить советской системе убедительной, привлекательной для значительной части населения программы. Положение усугублялась тем, что "национально-сознательные" западные области власти "русифицировали" осторожно, а на Восточной Украине "обрусение" не вызывало протестов. Складывалась парадоксальная ситуация: галицкие националисты демонстрировали скорбь по поводу "русификации" Харьковщины или Сумщины, население которых русифицировалось еще в Российской империи.

 

Все это предопределило сектантский характер украинского диссиденства. Б.Кравченко попытался скрупулезно подсчитать всех, кто имел какое-либо отношение к украинскому диссидентству в 1960-1972 годах: в список вошло 975 фамилий. 50-миллионное население Украины диссидентство не воспринимало. О.Субтельный признает: "огромное большинство не проявляло большой заинтересованности в идеологических и политических проблемах".

 

Эта "незаинтересованность" объясняется тем, что любой здравомыслящий житель Украины, независимо от этнической принадлежности, понимал, что советская политическая система сыграла и играет в истории Украины позитивную роль, несопоставимую с ее недостатками - ей нет более привлекательной альтернативы.

 

Несмотря на огромные потери в двух мировых войнах, население Украины к началу 80-х годов увеличилось по сравнению с 1913 годом почти на 15 миллионов человек. В республике мирно уживались представители свыше 100 национальностей.

 

Объем промышленного производства по сравнению с дореволюционным уровнем увеличился более чем в 104 раза. За 1965-1985 годы среднемесячная заработная плата рабочих и служащих выросла на 65 процентов, а оплата труда колхозников - в два раза. Если в 1965 году телевизор был лишь у одной из пяти семей, то в 1980 году у четырех из пяти. Холодильник, соответственно, у одной из тринадцати и четырех из пяти. В 1917 году городской жилой фонд Украины составлял 46,1 миллиона квадратньх метров и состоял в основном из малоэтажных деревянных строений, лишенных элементарных коммунальных удобств. В 1980 году объем городского жилищного фонда составил 440,8 миллиона квадратных метров общей площади, обеспеченность жильем одного городского жителя достигла 14 квадратных метров.

 

До Октябрьской революции 1917 года 72 процента населения Украины в возрасте 9-49 лет было неграмотным. На ее территории насчитывалось 26069 общеобразовательных школ, в которых обучалось 26069 миллиона учащихся. Большинство школ давали только начальное образование. Ни в одной школе преподавание на украинском языке не велось.

 

За годы Советской власти на Украине построили 26500 школ на 7,8 миллиона ученических мест. Неграмотность исчезла. В 1959 году завершился переход к обязательному восьмилетнему обучению всех детей школьного возраста, а в 1970 году - к всеобщему среднему образованию молодежи. К началу 80-х годов в республике насчитывалось 1091 профтехучилищ с 630 тысячами учащихся, 89 процентов городских и сельских профтехучилищ давали среднее образование.

 

В 1914/15 учебном году на Украине имелось 27 высших и 88 средних специальных учебных заведения с 48 тысячами студентов. В 1940 году на 10 тысяч жителей приходилось 47 студентов и столько же учащихся средних специальных учебных заведений. На начало 1980/81 учебного года, соответственно, 176 и 160 человек - больше, чем в любом капиталистическом государстве Европы. Из каждой тысячи человек, занятых в народном хозяйстве, 841 имели высшее и среднее образование. Дальнейшие события показали, что советские люди привыкли принимать бесплатное здравоохранение, образование, надежную социальную защищенность как должное, само собой разумеющееся. И были не против дополнить эти преимущества социализма некоторыми чертами капитализма, в частности, заполнить магазины высококачественными товарами. Но справедливое недовольство дефицитом высококачественных товаров, личные амбиции, карьерные претензии не могли создать серьезную социальную базу антисоветского диссидентства. Население Украины не испытывало национальной и социальной неполноценности и это обрекало национально-культурные призывы диссидентов оставаться подходящими случаю лозунгами одиночек-неудачников, тем более идеи государственного суверенитета Украины, как отдельной украинской культуры не встречали понимания и на Западе.

 

Большинство украинской диаспоры оставалось в стороне от этой деятельности, прежде всего, в силу своей относительной "украинскости". В.Полищук, эмигрировавший после второй мировой войны в Польшу, а в 1981 году в Канаду и США, поразился незнанию ситуации на Украине, консервации в сознании политических активистов галицких идей 30-х годов. "Прежде всего, - пишет он, - меня поразила здесь низкая языковая культура украинцев. Не только в разговорах среди людей, не только в выступлениях, но и в печатном слове... Малограмотные книжки выпускались под эгидой Украинской вольной академии наук, Института исследований Волыни и других почтенных учреждений. За уровень культуры языка, на котором здесь часто публикуются книги, не говоря уже о газетах, ученику 4-го класса начальной школы на Украине поставили бы двойку". Людям хватало своих проблем, помимо далеких и непонятных проблем бывшей родины.